Краеведение

Общие сведения

--Отдел обслуживания--

Абонемент

Читальный зал

Центр экономики и права

 

Отдел автоматизации

Отдел библиографии и комплектования

История библиотеки

Краеведение

Услуги

Филиалы

Новости библиотеки

Базы данных

Адреса и телефоны

Государственные закупки

Фотогалерея

 

Шакарим
1858-1931

Философ-мыслитель, ученый-историк, поэт Шакарим Кудайбердыулы родился 11 июля 1858 года в Кен-булаке (Абаевский район Семипалатинской области) в роду Тобыкты, возглавляемом Кунанбаем, отцом Кудайберды - старшим братом Абая. Мать Шакарима - Толебике, дочь Алдабергена, из рода Каракесек.
Отец Шакарима отдал его с 5 лет аульному мулле, у которого он быстро научился арабской и персидской грамоте. Годы детства и юности Шакарима, несмотря на то, что он в 7 лет остался сиротой, прошли беззаботно, в достатке, под покровительством деда Кунанбая. Подлинным наставником Шакарима становится сам Абай. Юность Шакарима проходила в такой атмосфере, в которой почитались искусство слова, наука и образование. Будучи в Семее, Шакарим приобретает гармонь, шарманку и скрипку, на которой его научил играть какой-то русский музыкант. Он занимается также рисованием, работой по камню, изготавливает скрипки, домбры, держит скаковых лошадей, охотится с беркутом. Он изготовил протез для покалеченного когтя беркута из стали. В 14-15 лет Шакарим под влиянием Абая начал сочинять стихи. Темой его философствования были природа и этика, добро и зло. Едва Шакариму исполнилось 20 лет, как он решил заняться политикой для того, чтобы помочь своему народу, он старался упорядочить взаимоотношения между родами. На выборах Шакарим предложил свою кандидатуру и был избран в волостные правители. В системе правления главенствующее положение занимала колониальная политика царского правительства, основанная на ущемлении прав казахского народа. В действиях местных администраторов в этот период происходила неприглядная мышиная возня. На столь нелегком поприще Кудайбердыев неоднократно натыкался на непреодолимые препятствия, даже стал сомневаться в торжестве справедливости.
Целиком Шакарим отдался творчеству уже после сорока лет (с 1898г). Стал изучать западную и восточную литературу. Познакомился с наследием мыслителей Востока как Хафиз, Физули, Навои, а также с произведениями Байрона, Пушкина, Толстого. Литература, история, философия, музыка, риторика, естественные науки, география - все входило в круг его интересов. Шакарим самостоятельно овладел арабским, персидским, турецким, русским языками. Он отправляется путешествовать, чтобы ближе познакомиться с народом. В 1903 г. он был принят членом Семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отделения Императорского русского географического общества.
Начало XX в. знаменовало время подъема творческой деятельности Шакарима. В 1906 году он посетил Мекку, Мысыр, Стамбул, работал в библиотеках. Последний период его жизни совпал с революцией 1905-1907 гг., столыпинской реакцией, первой мировой войной, национально-освободительным движением 1916 года в Казахстане, февральской и октябрьской революциями, гражданской войной, установлением советской власти, коллективизацией.
Шакарим участвовал в национально-освободительном движении "Алаш". Установление советской власти в Казахстане, голод 1920-1921 и 1930-1931 годов, массовая конфискация в 1928 году - все это оказало большое влияние на мировоззрение поэта.
В 1912-1922 годах Шакарим жил в местности Кенконыс, посвятив себя науке и творчеству. С 1922 года он жил в местечке Шакпан в совершенном одиночестве. 2 октября 1931 года Шакарим был безвинно осужден и тайком расстрелян. Великий талант, большой ученый на долгие годы был забыт. При жизни Кудайбердыева были напечатаны такие его книги как "Зеркало казахов", поэмы "Калкаман-Мамыр" и "Енлик-Кебек". Отдельные стихи, статьи, эссе были опубликованы в 1913-1924 годах в журналах "Абай", "Айкап", "Шолпан", в газете "Казах". "Абай" и "Шолпан" напечатали его переводы из Хафиза и поэму Физули "Лейли и Меджнун". Поэтический перевод "Дубровского" и "Метели" Пушкина были опубликованы в 1936 году в Алматы в журнале "Эдебиет майданы". Несмотря на то, что прокуратура бывшего СССР решением от 29 декабря 1958 года реабилитировала Шакарима за отсутствием состава преступления, продолжался запрет на творчество поэта, обвинявшегося в "буржуазном национализме". Пересмотра официального отношения к творчеству Кудайбердыева требовала казахская интеллигенция. Только после 1986 г. стало возможным возвращение поэзии Шакарима народу. Получили огласку его деятельность по проведению съезда алашевцев в Семипалатинске в 1918 году, статьи, философские эссе, стихотворения и поэмы, очерки и многое другое. По записи А.Кудайбердыева (1900-1984), сына Шакарима, поэта и композитора мы можем бросить свет на место музыки в мировоззрении Шакарима. Есть потребность объективно взглянуть на преемственность Абай - Шакарим. Именно Абай обратил внимание Шакарима на Восток, оплатил его расходы на путешествие в Мекку, Медину, Мысыр, Стамбул. Там Шакарим приобрел ценные книги и освоил восточную систему записи нот. Песни "Жастык", "Сегiз аяк", "Ажалсыз эскер" были сочинены Шакаримом в соавторстве с Абаем-композитором. В стихах Шакарима, переложенных на музыку, нашли отражение принципиальные мировоззренческие вопросы, напоминающие те, которыми задавался в свое время И.Кант: "Откуда я? Что я должен делать? На что надеяться?". Как последователь Абая Шакарим глубоко воспринял поэтическую и музыкальную стихию, исторически выработанную душой казахского народа, заложенные в ней пласты верований и понятий он претворил в основополагающих принципах своего философского мировосприятия.

Дата размещения на сайте:

 

Печальная жизнь Шакарима и
трагическая судьба его потомков

 

Кану я, но будут жить мои стихи,
Молодые все запомнят до строки.
Кто-то с верой примет это,
кто-то нет,
Нет, не каждому стихи мои близки.
Так ушедших обсуждаем мы порой,
Все плохое, наносимое молвой,
Отвергаем, чтобы память добрых дел
Не тускнела в стороне его родной.
После смерти отстоять я не смогу
Чувство жизни, что легло в мою
строку.

Это мненье в своем сердце сохранив,
Вот что высказать хочу, пока я жив:
Не суди о человеке, не познав,
Не суди, в кругу его не побывав.
И над путником не смейся,
тяжкий груз
На свои в дороге плечи не приняв.
Словно в лодке, что на море, –
в те года...
Не забыть эпоху эту никогда.
Мое время не похоже на твое,
Если сядешь в эту лодку, что тогда?..
Сам отсек я пуповину, выбрал путь,
Тьму раздвинул, никуда мне
не свернуть.
Так что полностью судьбу мою познай,
Верю, что поймешь меня когда-нибудь.

Так писал о себе философ-мыслитель, ученый-историк, поэт Шакарим Кудайбердыулы. И еще он называл себя Забвенным. В последние годы он, как и его старый друг по переписке Лев Толстой, жил отшельником в горах. В маленькой избушке, уединившись от мирской суеты, поэт занимался творчеством, переводил на казахский язык творения русских и зарубежных классиков, писал стихи и трактаты. Увы, ни его потомки, ни мы так и не познакомились с последними творениями мастера. Сам Шакарим исчез, а его личные вещи в той маленькой избушке в горах сгорели – ничего не осталось от великого поэта. Да и на протяжении долгих лет советская власть запрещала людям не то, чтобы знакомиться с издававшимися при его жизни стихами и переводами, но даже и упоминать его имя. Его считали алашевцем, из-за чего родной племянник великого Абая и был причислен к врагам народа. Только 29 декабря 1958 года Шакарим был реабилитирован, но душа поэта не была в покое. Больше тридцати лет останки Шакарима лежали в заброшенном колодце, пока в 1962 году его тело не было найдено и предано земле. Теперь поэт покоится близ мавзолея своего учителя Абая.
Всю жизнь в страхе прожили его потомки, пережив весь кошмар репрессивной машины. Советская власть считала их тоже врагами народа. Дети и внуки Шакарима скитались по лагерям Сибири, пережили презрение окружающих и унижения. Но они выжили и стали уважаемыми людьми. Они дождались того времени, когда их предок был реабилитирован. Сегодня Шакарима справедливо считают великим творцом. Но многое из жизни степного философа неизвестно. Хотя одна из внучек Шакарима – Камила Гафуркызы Шакаримова – сохранила воспоминания о своем предке. Камила-апай оставила после себя рукопись, где подробно описывается жизнь поэта и судьбы его потомков.
Некоторую часть из этих записей представляем нашим читателям.
«Я дочь Гафура, старшего сына Шакарима, рожденного от его второй жены Айганши. Деда я видела в детстве, но в памяти сохранились все дни, проведенные с ним рядом.
Место зимовки моего отца Гафура находилось отдельно от дедушкиного дома и лишь с наступлением весны, когда выходили на жайляу, они объединялись. Будет ли это интересно для читателя, не знаю, но для меня эта история очень важна. Когда память рисует мне образ моего деда, я наполняюсь радостью, счастьем и огромной жизненной энергией. Дедушка очень любил детей и всегда окружал нас заботой. Едва проснувшись, мы сбегались в его юрту, поглощали сухофрукты из черной смородины и клубники и довольные разбегались по домам.
Однажды в доме деда был большой праздник – наш родственник Багдаулет привел в дом невесту. Аул шумел, все спешили увидеть молодую невесту-татарку. Нам, детям, тоже было интересно. Будь дедушка Шакарим строг, нас бы не впустили и на порог, но мы стали свидетелями смотрин и даже получили каждый свою долю сладостей. Это было летом, когда пришло время доить овцематок. Но из-за невесты вся женская половина забыла о своих обязанностях. А мне почему-то захотелось овечьего молока, и тогда я сама подошла к загону и схватила одну овцу за ногу, все стадо перепугалось и стало метаться из стороны в сторону. В это же время я услышала окрик дедушки. Он, оказывается, стоял у юрты и наблюдал за мной. Его голос, полный смеха и нежности, я слышу до сих пор…
Дедушка чтил обычаи и традиции предков. Как и полагалось высокородному человеку, он имел для охоты собак тазы и беркута. Так, в один из зимних дней дедушка возвращался с охоты и не успел он слезть с коня, как к нему навстречу вышли тетки и сказали, что моих отца Гафура и брата Баязита посадили в тюрьму. Дедушка успокаивал их и старался всем видом не показывать тревогу в своей душе. В тот день он в последний раз был с родными. Шакарим-ата переночевал, утром сел на коня и вместе со своими верными спутниками: собаками и беркутом – ушел за перевал. С тех пор я его больше не видела.
Вскоре я и вовсе осиротела. К нам дошла весть о том, что мой отец Гафур не выдержал пыток и тюремных условий и покончил жизнь самоубийством. Говорят, дедушку сильно подкосила смерть сына. Дед даже не был на похоронах отца, ушел в горы Шынгыстау и жил отшельником. Но, как мне рассказывали мои тетки, к нему не раз приезжали люди за советом. Так было и в тот злосчастный год.
В сентябре того года в Карауле, на родине Шакарим-ата, народ поднял восстание против местных Советов. Милиция, возглавляемая районным начальником НКВД Абзалом Карасартовым, расстреляла голодную толпу из 300 человек, вооруженных дубинками-сойылами. Причиной восстания стал голод, последовавший после постановления о конфискации, принятого на закрытом заседании Совета народных комиссаров Казахской АССР 24 января 1928 года. По этому постановлению уполномоченные отняли у нас почти весь скот, который порезали в одночасье. Людям объясняли, что мясо пойдет голодающему пролетариату. На самом деле, сколько смогли – вывезли в Семипалатинск, но большую часть туш животных просто сожгли. Тогда к дедушке пришли люди за советом. Но Шакарим-ата был против восстания. Говорил, что это ни к чему не приведет, только к смерти невинных людей. Но аульчане не послушались и выступили. Многих тогда расстреляли. В тюрьму посадили 70 человек, которых осудили как руководителей смуты.
А потом мама и я узнали, что пропал дедушка. Люди говорили, будто Шакарим-ата был убит. После этого страшного известия пришло другое. Из ГПУ направили телеграмму: «Срочно доставить в ГПУ всех родственников Шакарима». Всех нас собрали в Карауле. Меня и маму закрыли в заброшенном темном и холодном доме. Всю ночь мы не спали. Было жутко от писка крыс, которые метались вокруг, приводя нас в неописуемый ужас. Я до сих пор помню этот ночной кошмар и маму, прижавшую к груди торбу с остатками продуктов, как последнюю надежду человека, потерявшего ориентир в жизни. Через два дня один дядька сжалился над нами, к сожалению, я не помню его имени, втайне освободил нас и отвез в другой аул. Потом нас отправили в Семипалатинск к родственникам.
Тогда был страшный голод. Я живой свидетель, как все потомки Шакарима спасались от этой страшной смерти. В том доме, где мы жили в Семипалатинске, была еще и семья Ахата, второго сына Шакарима. Нас кормил дядя Медеухан, он всегда находил выход из любой ситуации. Медеухан-ага ездил в Алейск и там обменивал вещи и мыло на хлеб. Хотя тогда за один килограмм муки сажали в тюрьму. Позже мы уехали к другим родственникам. Чтобы я не умерла от голода, мама устроила меня в интернат. Жизнь была настолько тяжелой, что я не помню как жила, как училась и что ела. В тот черный год, год Обезьяны, от голода и нужды люди теряли память. Не раз я видела, как голодные тянулись на рынок. Не взирая на руки и кулаки, они вырывали у продавщиц хлеб и тут же пихали в рот. Их избивали до смерти, и трупы оставались лежать под ногами. Этот ужас остался навсегда в моей памяти.
В то время всех детей собирали и устраивали в детдом, а родителей отправляли в Сибирь. Так я осталась в Семипалатинске, а мама уехала в суровые края. Наступила тьма одиночества, род Шакарима, спасаясь от голода и преследований НКВД, развеялся по всей степи. И только Ахат-ага пытался сплотить всю семью, и именно он настаивал, чтобы я училась. Но позже и его посадили в тюрьму.
В 1935 году я закончила училище и уже в первую зиму работала в Семиярде телеграфисткой. Летом поступила в счетный техникум и параллельно учила безграмотных. В это время из Сибири вернулась мама. Как я радовалась этому, сердце переполнялось чувствами: счастьем, горестью и болью одновременно. Потом я бросила учебу и стала работать библиотекарем в партийной школе. Правда, позже меня уволили, объяснили, что дочь врага народа не имеет право работать в таком учреждении.
В 1939 году освободили Ахат-ага, он переехал с семьей в Алматы, тогда я часто к нему ездила. В годы войны работала учительницей в селе Новопрокровка Семипалатинской области. Там же в конце войны я встретила Жапархана Габдулина, он тогда работал заведующим районо. Мы поженились, позже моего мужа перевели в Алматинскую область, и только в 1954 году мы осели в селе Жоламан Кербулакского района. Ушла в прошлое жуткая жизнь дочери врага народа, началась другая, счастливая. Родились пятеро детей: две дочери и трое сыновей. В Жоламане у нас было все хорошо, муж работал директором интерната, я – в школе, дети росли. У нас появились друзья, особенно я благодарна моей подруге Кадише и ее мужу Ляззат. Все эти годы мы жили, как близкие родные люди. Никто из моих детей не знал о своем предке Шакариме, не рассказывала я и о тех жутких годах моего детства. Об этом и думать нам запрещалось.
Мертвые воскресли, погасшее воспламенилось. Деда реабилитировали в 1958 году. Год не дожил до этого его сын Ахат-ага, который посвятил всю свою жизнь обелению имени Шакарима. Но в Алматы живет моя двоюродная сестра, дочь Ахата Сара, которая добилась, чтобы в микрорайоне «Тастак» назвали одну из школ именем Шакарима. А сейчас на родине дали имя Шакарима и университету. Не так давно мы, оставшиеся потомки, отмечали 130-летие нашего предка.
Шынгыстау! Велика земля твоя, неужели маленького клочка земли не хватило для потомков Шакарима?! До сих пор помню, как моя мама, стоя на вершине горы, рыдала, это был крик, вопль ее души. Но в том нет вины священного Шынгыстау. Время было такое. Видно, на то воля божья. Прошлое забывается, ветер перемен дует к лучшему. Шакарим-ата снова с народом. Однако я часто возвращаюсь к мысли: только раненое сердце безутешно, наверное, это сердце моего деда…»

Дата размещения на сайте:

Шакарим

28 октября 2006

Это очень цельная натура, человек с неподдельным чувством собственного достоинства, со светлым нравственным обликом. Почему - эпоха в духовной культуре казахского народа? Именно он, так распорядились судьба и история, явился преемником многих начинаний Абая и в литературе, и в общественной мысли второй половины ХIХ и начала ХХ вв.
Его творчество завершает столетний путь казахской литературы ХIХ века и соединяет реалистические и демократические традиции с новым временем, как бы передавая в дальнейшие надежные руки.
Размышляя о людях, оказавших влияние на становление его личности, поэт назвал в первую очередь имена деда и Абая: «Сам я, рано осиротев, остался на попечении и воспитании деда-хаджи, он слишком жалел меня, как сироту, и часто попускал мне... Затем моим учителем стал Ибрагим-мырза, известный знаток мусульманских и русских наук, человек редкого ума и таланта. С юношеского возраста я учился у него, читал рукописи и книги, написанные им и другими писателями, слушал его наставления, озарился светом науки» (из работы Шакарима «Родословная»).
Литература, история, философия, география, естественные науки, физика, музыка - все привлекало его внимание. Он свободно владел арабским, персидским, турецким и русским языками.

Позже Шакарим напишет:

Я не знал в ученье лени -
мне из тьмы сверкнуло солнце.
Стали мне понятны краски,
запахи земли и звуки.
Пробудило меня рано поэтическое слово.
Понял я, в чем тайна мира,
Мироздания основа...

Он размышлял над социальными вопросами своего времени, мечтал о справедливом устройстве жизни - без насилия власть имущих, свирепого эгоизма и косности.
Он задавался вопросами:

В чем же вера, что есть душа,
Исчезну ли я совсем после смерти?
Кто сотворил этот многообразный мир,
Отделив бесчисленные планеты одну от другой?
Что означает «потусторонний мир»?
Возвращается ли душа вновь в это тело,
И есть ли тому доказательства?

С этими думами Шакарим в 1905 году отправляется в хадж в Мекку и Медину, побывал он также и в Стамбуле. В этих городах он подолгу работал в библиотеках, беседовал с учеными других стран и народов. Приобретенные книги он высылал в Семипалатинск на имя Анияра Молдабаева, дом которого сохранился и располагается по ул. Богембай батыра, 132.
Жизнь и творчество Шакарима совпали с переломной эпохой в исторической судьбе казахского народа: присоединение Казахстана к России, революция 1905 года, первая мировая война, февральская и Октябрьская революции, коллективизация. Разумеется, в творчестве Шакарима мы находим его отклики на данные события.
Лейтмотивом всех произведений Шакарима являются вопросы: «Какими благими усилиями можно исправить человеческую природу? Что предпринять, чтобы человечество научилось жить в мире?». Иногда Шакарим чистоту совести, справедливость, гуманность, человеколюбие ищет в религии, на пути к шариату.
Шакарим был убежден, что главнейшая наука человека - это наука совести. И более того, эту науку нужно преподавать, этой науке нужно обучать людей с детства. Это - основная тема его известной работы «Три истины», в которой Шакарим пишет: «Основой для науки жизни человека должны стать честный и совестливый разум, искреннее сердце. Вот три качества, которые должны властвовать над всем. Без них не обрести в жизни мира и согласия». Этот труд был начат им в 1898 и завершен в 1928 году.
Шакарим оставил богатое литературное наследие. Написанные им произведения с 1878-го по 1904 г. вышли отдельным сборником «Казахское зеркало» в 1913 г. в Семипалатинске. Здесь же в издательстве «Ярдам» опубликованы его поэмы «Калкаман-Мамыр» и «Енлик-Кебек».
Шакарим был поклонником и пропагандистом русской классической литературы. Он перевел на казахский язык в стихотворной форме прозаические произведения Пушкина «Дубровский» и «Метель», ряд рассказов Льва Толстого, роман Гарриет Бичерстоу «Хижина дяди Тома», поэму Физули «Лейли и Меджнун».
Рукописи Шакарима ныне хранятся в научной библиотеке НАН Республики Казахстан и в отделе редких изданий и рукописей библиотеки им. Пушкина в г. Алматы.
Рукописи действительно не горят. Сам Шакарим, предчувствуя это, писал:

Но разве я не настоящий царь?
Мои войска - ряды стихов моих.
Стихи бессмертны и теперь, как встарь,
И все переживет правдивый стих.

Увлечение науками и учением Льва Толстого с одной стороны и сложная социально-политическая атмосфера 20-30-х годов привели Шакарима к уединенному образу жизни.
Это обстоятельство вызвало необоснованные подозрения у административных органов Советской власти. Так, огульно обвинив Шакарима в связях с бандами, они заключили поэта в тюрьму. Вскоре, после выхода из нее, последовала новая расправа: Шакарим был расстрелян работниками ГПУ 2 октября 1931 года. Без суда и следствия.
Тело его было брошено в старый колодец вблизи Баканаса.
Спустя 30 лет, 8 августа 1961 года, останки Шакарима были преданы земле по мусульманскому обычаю его родным сыном Ахатом Кудайбердиевым. Шакарим был похоронен недалеко от мавзолея Абая.
Несмотря на то, что долгие годы его имя и произведения находились под запретом, настал апрель 1988 года. Вышло Постановление ЦК Компартии Казахстана «О творческом наследии поэта Шакарима». Многочисленная общественность получила доступ к материалам о жизни и деятельности Шакарима, его многогранному творчеству.
Абай в своих «Назиданиях» писал: «Мудрецом или мыслителем можно назвать только того, кто своим умением, размышлениями и опытностью дошел до сознания высших духовных сил и обязательно соединяет в себе любовь и правду». Именно таким мудрецом предстает перед нами Шакарим.

М. АЛИЯКПАРОВ

 

ректор Казахстанского фармацевтического института,

академик НАН РК, доктор медицинских наук,

профессор, член Союза художников РК

Дата размещения на сайте:

 

д  
Hosted by uCoz